Завтра такой хороший, символичный конец. С концом месяца совпадает конец работы, в общем-то конец экзаменов, и вечером мы уезжаем на Грушу. Уезжаем - как я рада этому слову! Наконец-то здесь меня не будет. Впечатлившись рассказами и фотографиями, очень-очень жду поездки. И там будут концерты "Гвардии" - много-много сразу концертов "Гвардии", как это здорово!!! Я так мечтала увидеть Зою на Груше, Зою на той самой знаменитой сцене на воде... Неужели все это возможно теперь. Просто оставить здесь все несовершенства, все проблемы и сложности, все грустности и трудности, просто всё-всё оставить здесь - и другими глазами смотреть на Зою.. и на всё остальное тоже посмотреть - другими. Поймать, может, другую грусть и другую радость, научиться другому взгляду и добавить его в коллекцию. Когда я уезжаю, то оставляю обычно все свои лица и все свои кожи за спиной, чтобы узнать о том, что бывает ещё. Так что - завтра, без обратных билетов, без понятия, что будет, без ожиданий, но "с правом на надежду".. Ура, Варечка, мы уезжаем!
Я всю себя отдала сегодня маю. Я встречала его сигаретой Parlament, молочным шоколадом и кофе Гляссе в полусонном состоянии на Сухаревской в 8 утра. Встречала его песней "амулет", разными голосами и видом на Центральный Дом Художника. Встречала его на Яузском мостике, "с правом на надежду", ажурными фонарями. Встретила его в полусне, в полусчастье, полузадумавшись. И встретив, забыла, что сегодня - 1 мая...
"Где-то мы расстались, не помню, в каких городах... Словно это было в похмелье".
9 с половиной часов сна закончились пониманием ненастоящести некоторых моментов. Никто не услышит, никто не узнает и никто не поймет. Какой-то болезненно-жизненный гротеск был во всем этом, что-то слишком преувеличенное, то, что сойдет за правду только если почти спишь...
Я давно уже здесь, в сети. Как всегда, он-лайн "по всем номерам телефонов Земли", а кто-то так и не смог меня найти. Я хожу не по траве, а на миллиметр выше и много всего пропускаю. А иногда много всего вижу. Но сегодня ни в сети, ни офф-лайн меня никому не найти. В одной из точек Вечности три человека сидят сейчас на мосту под светлеющим небом. Двое из них уже продолжают жить дальше. Они уехали оттуда, так и не заметив, что уезжали только вдвоем. А я так и сижу сейчас на том мосту и шепчу "Jenny". Сижу и жду кого-то, кто сможет меня оттуда увести. Сижу и жду. Только никому не говорите.
Маленькой я была очень-очень смешная... Пела всем вокруг Таню Буланову, показывала буковки на своих черно-белых кубиках и говорила: "Это буква "я", понялИ?" В слове "поняли" я ставила ударение на последний слог. Мама плачет, когда смотрит кассеты, где я маленькая, и хочет туда... Я тоже... Сейчас у меня всё могло бы быть здорово, если бы там не было так хорошо... Сейчас у меня в колонках играет альбом Тани Булановой... Я слушаю, попутно обращая внимание на рифмы, на смысл текстов и на голос... Мне не нравится. И я бы выключила. Я бы выключила, честное слово, если бы не было в этих песнях моего детства. Я вспоминаю, как я тянула "ооо" вместе с кассетой, затертой до дыр, и как надо мной смеялись и как меня любили родители.. Тогда, ведь, я не могла и помыслить о том, что они могут быть отдельно друг от друга... Тогда вообще все было понятно, и я сама могла все всем объяснить. "Меня любили все, весенние грозы гуляли по крышам"... Сейчас песни взрослее. И книги взрослее. А мысли все глупее и глупее. И иногда хочется сделать вот так, как сейчас... Найти любимую детскую книжку и пересмотреть все картинки. Отложить классику и понять, как я от неё устала, понять, что нет у меня той эйфории от нынешних книг... И даже выключить Зою... И плакать от другой песни... От другой... От такой глупой и совершенно бессмысленной. Но той, которая из детства. И всего на один вечер променять дорогие, вырезанные сердце Зоины строчки:
"Давай-ка над картой мира подбросим фишку! И если это только не вечный лед, Рванем - и черт с ним, Малыш, надевай манишку..."
на булановскую глупость:
"Где ты, не найти ответа. Мир на карте этой Весь покрылся льдом, Я сама себя нашла с трудом."
И сейчас я по-Зоиному люблю. И ухожу вперед. Ухожу "к взрослым". Ухожу, постоянно оглядываясь. А тогда мы по-булановски улыбались "и не верили мы никогда, что кончается, что кончается, что кончается синее море..." (с)Буланова.
А оно кончилось.
"А потом прилетело письмо Как ничем не прикрытое горе. Было в нем откровенье одно: "Здесь кончается, здесь кончается, Здесь кончается синее море."
Для меня нет ничего дороже моего детства...
На фотографии - моя двоюродная сестренка. Она в шесть лет любит красить глаза и давно умеет пользоваться мобильником. Я никогда, никогда, НИКОГДА не позволю своей дочке так рано и так глупо терять детство... И всё равно... Посмотрите, насколько мы непохожи: я и детство...