Это лето совсем не может подходить к концу, ведь оно такое хорошее и, конечно, очень короткое.
Я заболеваю ангиной в тридцатиградусную жару прямо перед самолетом в Париж, но облака рассеиваются, и мои самолеты улетают. На маленьком - до Минска, а потом глубокий вдох и огромный "Боинг". Он касается шасси асфальта в Шарль-де-Голль, я, не разобравшись с шаттлами, топаю с сумкой через весь аэропорт до метро, в поезде засыпаю, сонными глазами ищу станцию "Пигаль", и тут подходит первый француз. Париж говорит со мной на ломаном английском, мне все улыбаются, танцуют, и я чувствую себя такой свободной и такой скованной.
Приезжаю в отель и сплю весь первый день, ем таблетки от кашля и чувствую температуру. Заставляю себя встать в 9 вечера, надеваю огромные каблуки и белое платье и иду к Эйфелевой башне. По пути захожу в сувениры и за апельсинами. Меня приглашают в кафе и дарят мелочи, я говорю - меня ждут друзья и убегаю дружить с улицами, витринами и воздухом. Про воздух в Париже лучше не рассказывать, все равно никто не поверит.
Прихожу к башне полпервого ночи, она уже закрыта, метро закрыто тоже, я иду по авеню Montagne к Опере, а оттуда к отелю, прихожу в три часа ночи, а в Москве уже пять, но я не помню, скидываю туфли и засыпаю под французский канал и голос rue Frochot.
На следующий день встречаю сестренку на Елисейских полях, и мы ходим по магазинам, а потом я еду в Дефанс, а все магазины в Париже закрываются в восемь вечера. Тогда я поднимаюсь на Монмартр на фуникулере и в последние солнечные минутки фотографирую с горы сумеречный Париж.
На следующий день просыпаюсь в 11 вместо 9-ти, долго болтаю утром по скайпу и приезжаю в Диснейлэнд чуть ли не к трем. Да ладно, думаю, что там обойти парк до 11 вечера - сто раз успею. К вечеру понимаю, что времени катастрофически не хватает, бегаю от Белоснежки к Питеру Пену, тороплю очереди и успеваю почти всё. Но всегда надо чего-то не успеть, чтобы был повод вернуться.
Потом просто гуляю по Парижу - поднимаюсь на Триумфальную арку, два раза на башню, катаюсь по Сене, опаздываю в Люксембургский сад, прохожу по бульвару Распай, стою у подножия Монпарнаса и боюсь поднять голову - голова кружится, слишком высоко.
Смотрю Нотр-Дам, Сорбонну, случайно оказываюсь ночью на мосту Искусств, где тусуется вся молодежь - и, похоже, одной туда лучше не соваться.
На закате иду в Тюильри, подхожу к колесу обозрения, долго стою подняв голову и боюсь, меня замечает человек, который проверяет билеты, танцует и кричит: "Не бойся, Кристина, доверяй мне, я проверяю это колесо каждый день, и с ним просто не может ничего случиться". На меня смотрит вся очередь, в конце концов, он говорит, если ты придешь через 40 минут, я прокачусь с тобой, я покупаю свой любимый блинчик с Нутеллой и возвращаюсь перепачканная шоколадом. Колесо делает пять или шесть кругов, он делает очень красивые фотографии на мой фотоаппарат, я немножко боюсь, но все-таки очень довольна.
Вечером иду по Тюильри к площади Согласия, фотографирую яркое закатное солнце, еду домой, а потом иду к Мулин Руж - 7 минут от отеля.
И как-то очень быстро наступает 25 число, и я не успела опомниться, а мальчик с ресепшн уже заказывает мне такси до Гар дю Норд, мой поезд в Лондон только в 18:15, но на вокзале оказываются заняты все ячейки в камере хранения, и я полдня, в которые рассчитывала столько еще посмотреть, сижу на вокзале и смотрю на людей.
А потом заполняю анкету для стран-не членов ЕС и сажусь в Евростар и начинаю ждать тоннеля. Въезжаем под Ла-Манш, когда уже совсем теряю надежду его увидеть, и выезжаем минут через 20 в Британии. А я-то думала тоннель...под Ла-Маншем...
Я выныриваю на вокзале Сан-Панкрас, забираюсь в метро, еду до Виктории и покупаю билет на электричку до Брайтона, так и не увидев в этот день хоть немножко Лондона. Ну ничего - он меня ждет еще через две недели.
А пока - обратно к побережью канала разговаривать с настоящими англичанами и проверять, правда ли все то, что нам рассказывали в универе про английскую погоду...