Какой-то день чаевых сегодня, все рекорды побила. Мне не нравится, когда здесь оставляют чаевые, какая-то не та работа. Сразу неловко, но возвращать их тоже не принято. Не умею работать в классическом смысле и совершенно не понимаю, что такое "рабочие отношения". Очень русская черта. Может, поэтому и неловко: общаюсь с гостями как с друзьями, а когда оставляют чаевые, сразу вспоминаешь это "администратор-гость". Хорошо хоть идиотское слово "клиент" здесь не принято употреблять.
Но все равно больше всего люблю этот хостел даже не из-за гостей, а из-за девочек, которые здесь работают. У этого места много недостатков, но оно притягивает прекрасных людей, и мне, почему-то, всегда везет на такие места.
Как раз вчера с Янкой говорили о работе, о том, что многоденег, конечно, хочется на путешествия, на подарки, на то, чтобы просто сходить на каток, не выискивая, какой дешевле, на книги, да и вообще на то, чтобы жить в Москве. И все же сошлись на том, что обе не смогли бы работать только ради денег. Сидеть в офисе, получать свои N тысяч в месяц, делая то, что никому, в общем, не нужно, сосредатачиваясь только на N тысячах. Поэтому мне нравится работать с людьми, но иногда кажется, что я не для этой работы. Всё принимаю близко к сердцу, быстро привязываюсь, нервничаю, не очень-то умею решать трудные ситуации, медленно реагирую. И вот даже не знаю, что лучше: продолжать, иногда через силу, и при этом учиться всем этим вещам или найти то, что подходит мне больше, сидеть в одиночестве с чашкой чая и писать рецензии на книжки. Пока мне больше нравится вариант "учиться", хотя писать рецензии на книжки тоже очень хочется.
Я думала, с ноября по март будет совсем -несезон-, буду танцевать сальсу в ночные смены и посмотрю все на свете фильмы, укрывшись одеялком в гостиной. А вот нет. Оказывается, не только разные горячие латиноамериканцы, но и даже вполне себе французы, англичане, ирландцы и т.д. и т.д. жаждут отметить Новый год на Красной площади и испортить обувь, перепрыгивая балетными прыжками московскую грязь. Жизнь кипит, и теперь, наверное, можно добавлять целый параграф в резюме в графу "опыт работы". Что мне только не приходилось здесь делать.. Выставлять в одиночку двух наркоманов, разнимать вдвоем с Аней драку с бутылками и вести переговоры, пытаясь уладить все мирно, вручать гостям тряпки и устранять наводнение, забыть заказать девочке такси в аэропорт и в 4 утра в минус 20 выбегать в тонкой кофте на Петровку ловить машину, умудриться разместить 52 человека в хостеле, рассчитанном на 50, и молиться, чтобы одни гости проснулись и уехали раньше, чем другие вернутся из клуба и увидят, что их кровать занята, чинить компьютеры, души, раковины, локеры, научиться играть в Play Station и стать легендой в стрельбе из лука, естественно, оказывать первую, вторую и третью помощь пострадавшим от русской водки и многое-многое другое. Вспоминаю, как сначала стеснялась говорить по-английски, расспрашивать о чем-то гостей, устраивать мероприятия. Кажется, что теперь изменились гости, но изменилась, конечно, я. Сейчас больше чувствую себя хозяйкой квартиры, к которой приехали друзья, и всегда спрашиваю то, что мне интересно. Сканируя паспорт и заполняя чек, узнаю, почему человек приехал в Москву, как добирался из аэропорта, не зная кириллицы, что хочет увидеть. Теперь уже почти каждый уезжает, обнимая нас на прощание, и так часто говорят, что "вы лучший хостел", хотя у нас, ведь правда, нет ничего, кроме этой атмосферы. И я люблю людей, которым она важна.
Сегодня австралиец, которого мы учились понимать несколько дней, любитель рэгби и фильмов, принес нам букет тюльпанов для всех девочек-администраторов. Буду провожать его утром и никогда больше не увижу.
Вчера уехал в Турцию наш любимый сириец, ему всего 23, он из Дамаска и ездит по разным странам, потому что возвращаться в Сирию слишком опасно. Он пьет водку круглосуточно, на завтрак и ужин и при этом никогда не скажешь, что пьяный. Он говорит, что когда кто-то обижает нас, в нем просыпается "арабский террорист", и именно он дрался за нас с Аней с незваными гостями. А ночами, по многу часов, он разговаривает по скайпу с родителями и говорит мне, как ему грустно встречать Новый год далеко от них. Я говорю ему, что он похож на мишку, и с тех пор, проходя мимо, он улыбается и говорит с обаятельным акцентом: "Тамер — мишка!" Пусть он вернется к нам из Стамбула. Хотя лучше пусть он вернется к своим родным.
Самая добрая аргентинка Лаура так заразительно ругается англо-испанским матом, что даже когда она говорит серьезно, я, пута мадре, не могу не улыбаться. Однажды (конечно, в мою смену, потому что все беды происходят в мои смены) она поскальзывается на мокром полу и падает прямо на твердую плитку. В клинике говорят сотрясение мозга, она растерянно смотрит на разбитый фотоаппарат и жесткий диск, говорит, что на нем вся её факинг жизнь, и мне хочется сделать для нее всё, только бы она перестала быть такой растерянной и грустной. Она просит заправить ей кровать и говорит, что нигде, кроме России, не видела пододеяльников, поэтому запихнуть в него одеяло у нее занимает 10 минут. Я молчу о том, что вижу пододеяльники уже 21 год, но времени на запихивание одеяла у меня уходит ровно столько же. Через день, несмотря на запреты врача, она покупает билет и уезжает в Питер к своему бойфренду, на ходу проклиная русских мужчин и заодно себя, которую угораздило влюбиться в одного из них.
Я удивляюсь, как много иностранцев учат русский, мальчик-американец рассказывает мне про падежи и жалуется, что для того, чтобы произнести фразу "я вижу зеленую стену" ему нужно думать о падеже, переходности глагола, роде и числе прилагательного, одушевленности существительного, и заканчивает тем, что если обо всем этом правда думать, никогда не сможешь говорить по-русски.
Ахмед из Егпита -- самый настоящий пилот компании Egyptair, я никогда не пила чай с пилотом, и у меня к нему еще столько вопросов.
Лена, 28-летняя немка русского происхождения, заговорщицки спрашивает нас: "А если я перееду жить в Россию, у меня еще есть шанс выйти замуж?"
И мне уже почти нравится этот "эффект купе", когда можно повышать градус откровенности, зная, что всё это ненадолго.
А еще вчера я купила самые дешевые на свете билеты в Париж и везу бабушку в апреле.
И остался всего месяц до 11 февраля, когда большой Боинг полетит в Рим, и я вцеплюсь в мамину руку на взлете, и снова включу свои полетные песни, и "До свидания, мой любимый город"..