Привет мой дорогой недорогой, как всегда некуда поныть, и произнесенными словами все получается не так и не о том. У меня теперь столько сил, что я готова слушать слушать слушать, а те редкие минуты, когда меня накрывает светло-голубая волна, стали совсем уж редки и переживаются в одиночестве, потому что ну о чем мне ныть, я счастлива. Это отголоски моего детства, моей юности, когда так нравилось страдать и так казалось, что в этом и есть глубина жизни, а оказалось, что быть счастливым гораздо труднее и, может быть, гораздо глубже, но только если по-настоящему счастливым. Мое нытье всегда только об одном, об одиночестве. Да, об одиночестве, которое я так люблю, и только недавно моя подруга сказала мне: ты, наверное, любишь свободу, а не одиночество, и я поняла, как бесконечно она права, это самая узкая и глубокая расщелина моей души - любить свободу и путать ее с одиночеством. Мне просто снова хочется никому ничего не доказывать, не думать, что любовь надо заслужить, мне хочется, чтобы меня просто любили и просто заботились, чтобы у меня просто спрашивали, как прошел мой день, чтобы никто не смеялся и не стебался над моими мыслями и косяками, над моими песнями, которые не такие как у всех, над моими вопросами, над моим несовершенством. Меня вообще почти ничего на свете не ранит, я столько уже прошла и пережила, я росла и прыгала выше своей головы, я взрослела одна, и только одна-единственная вещь осталась, кажется, еще со времен, когда я не родилась - больше всего меня ранит, когда мне кажется, что надо мной смеются, и в эти моменты я уязвима и обидчива, как истертая струна, я не подаю виду и стараюсь не примерять на себя слова других людей, но в ушах у меня звон задетого ре-минор, как мне хочется, чтобы меня просто принимали, но ведь я ничего для этого не сделала, я вообще ничего не сделала ни для чего. Иногда мне кажется, что я как-то норм живу, не лучше и не хуже многих, но всегда на задворках сознания во мне есть ощущение, что я не заслужила настоящего счастья, что где-то во мне есть огромный подвох, о котором я не знаю, и поэтому оно не приходит, и мне страшно узнать, что так и есть, что люди, которые кажутся на первый взгляд менее честными, более ленивыми в работе с собой все равно заслуживают того счастья, которого нет у меня. И в эти моменты, чем бы они ни были вызваны, ПМС, маленькой неудачей, ссорой с кем-нибудь, мне хочется встать срели города и кричать кричать кричать, как будто с этим криком может уйти то зло, о котором я не знаю. Иногда мне кажется, что я больше совсем не могу одна, кажется, что больше вообще совсем не могу. Но это самая большая неправда, потому что я всегда у себя буду, и после всего, что со мной было, я уже никогда не забуду, как это много и как это важно.