"Я теряю тебя, мне тебя не найти
Я теряю тебя, постепенно, построчно,
По-простому, как Золушка, без десяти
И по-сложному, как фортепьяно настройщик"

Какие же теплые дни. И вечера. Они живут меня. Только эти дни, вечера и molto da fare. Работа, курсовая, сессия, семинары, физкультура. Книги, книги, книги. Только не песни, хотя и песен много. Все об одном, но не все одинаково. И иногда чувствуется только горечь и желание сесть в самолет и улететь. Вроде того, что "уже никто и никому ничто не должен. Тем более я. Тем более мне." А иногда я опять совсем слабый ребенок, и кажется, никогда не вынырнуть. И солнце зеленое, как сквозь морскую воду. Тогда я плачу до головной боли, хочется кричать "помогите мне кто-нибудь", но сейчас точно некому помочь. Совсем не знаю, что делать, хочется уткнуться в мамины коленки, но мама не послушает. А на меня со всех сторон набрасываются предметы, знаки, слова, и от всего хочется плакать. От вывески "Перекресток", от почти любой песни, от колечка на большом пальце. И вспоминаю старое-старое свое стихотворение: Выбор он твой, простой, он всегда с тобой. Что ни сказал бы -- твое при тебе всегда". Хочется написать его сейчас заново. А тогда я его посвящала совсем другому человеку. Я чувствую, тебе там хорошо, даже легче.И тоже очень много дел. Иллюзия того, что это я так решила. Еще немножко -- и мне никогда уже не будет девятнадцать. А было ли мне девятнадцать? Я не помню.
Всё, что будет дальше, будет совсем с другой девочкой. Мне ничего о ней не известно, кроме испытания любовью. Я не знаю, какой она стала. Но я знаю, что её сложнее удивить. Хотя пока можно. Её почти невозможно ранить чужому человеку. И намного легче теперь ранить близкому. Она пытается теперь жить через себя, хотя ей это трудно и не нравится. Но я почти уверена, что если она когда-нибудь еще встретит человека, то будет снова такой же: с доверием, с надрывом, "коленями в снег". Только сил на боль не останется. И говорить сможет резче и раньше.
Страшно, потому что 28-е число.