Sometimes I want to call you,
But I know you won't be there

Просыпаться с тоской - так по-венециански.
Это совсем не та Италия, что была у меня этим летом. Это очень другая Италия.
Там нас встречала чуть ли не вся деревня, они играли нам на аккордеонах, готовили ужин, знакомили со всеми, готовили нам обеды. Они стали моим домом сразу, и в этот дом мне тогда хотелось и до сих пор хочется возвращаться. Я защищу диплом и улечу к ним в тот же вечер в этом июне. Не могу дождаться.
Здесь я блуждала под дождем в темноте по узеньким Calle с тяжеленным чемоданом, потому что в письме мне написали неправильный адрес общежития, и ни один телефон из указанных не был доступен. Я уже чуть ли не плакала, было очень холодно, ветрено, мокро, темно, я с ужасом представляла, что даже если я решу переночевать в каком-нибудь хостеле, это значит, что нужно будет снова переплыть канал, а значит тащить неподъемный чемодан по мостам и на лодку. Потом я плюнула на всё, бросила чемодан посреди дороги (все равно ни одного человека не было даже близко) и пошла искать. Когда уже совсем в отчаянии я увидела ворота общаги и слово "Welcome", я сказала по-русски такой "велком", что слава богу никто меня в тот момент не слышал.
Женщина на ресепшн как-то даже не очень сочувственно пожала плечами по поводу неправильного адреса, но не выразила ни малейшего желания поменять информацию в письме для других студентов. Потом она просто дала мне ключ от комнаты, как будто я живу там уже сто лет, не показав и не рассказав вообще ничего.
И с тех пор я полностью предоставлена самой себе. Везде. Со знакомыми как-то тоже не сложилось, потому что я вообще-то совершенно необщительная в такой ситуации. Когда у меня есть маленькая деревня и 20 конкретных людей, с которыми я живу, всё становится как-то быстрее и проще. Тебе просто нужно с ними общаться, и ты ищешь в каждом человеке что-то особенное, разговариваешь, с кем-то потом находишь общий язык, с кем-то нет, но всё это понятно.
Здесь мне не понятно ничего. Я не настолько общительная, чтобы просто так взять и подойти к группе итальянцев, сто лет уже между собой знакомых, или даже к только что приехавшим иностранным студентам, которые обычно приезжают не поодиночке. Нам не устраивали никаких приветственных вечеринок и т.п., а девочку, которая "живет" со мной в одной комнате, я перестала видеть даже по ночам, потому что она окончательно переехала в комнату к своему парню.
И мне действительно всё это было нужно на какое-то время, но вот наступает момент, когда я начинаю безумно скучать по друзьям. Тоскливо от того, что на этом же севере Италии, только в противоположной стороне, живет моя деревенька, мои любимые итальянские друзья, и мне всего-то часа четыре езды, и наверное я скоро не выдержу и поеду к ним хоть на пару дней.
В Москве остались мои хорошие девочки, к которым можно прийти на работу, когда плохо, и сидеть там с ними, разговаривать, и всё отступает. И странный друг-не.друг, не понимаю его совсем, но все равно скучаю. Там, в конце концов, остался хостел, который - просто неисчерпаемый источник хороших людей, добра и радости. "Все изменяется, даже палочка от эскимо".
И еще там остался кто-то, кого у меня пока нет. Точно в Москве. Точно в России. Нигде больше - там.
Как хорошо, что здесь есть Венеция вокруг меня. С ней я говорю, с ней пью чай вечерами, ее держу за руку и ее люблю. Если бы не она, мне было бы совсем катастрофически грустно, но несмотря ни на что, я не хочу отсюда уезжать. Я никогда к ней не привыкну и вряд ли разлюблю. Венеция - тайна. Она истерически красивая и почти всегда грустная, она непредсказуема, несбыточна и неустойчива. Мне в ней хорошо. Только одиноко. Я уже сто лет никого не обнимала.