16 крупинок в моих песочных часах складываются в жизнь и вальсируют в унисон с опадающими листьями. Скоро осень. Такая с белыми ленточками и малышами-первоклассниками. Такая, чтоб её, золотая-золотая, что все мои цепочки-сережки не смотрятся даже как-то вместе с ней.
И тут как-то вдруг на общем фоне проступило четко одно направление. Я так взяла и сказала одному очень важному человеку, который всю жизнь посвятил литературе и режиссуре и когда-то был знаком с Анной Ахматовой. Так взяла и сказала...: "Я хочу заниматься Маяковским". Поразилась собственной поспешности и решительности, а потом поняла, что ведь и правда - хочу! И мы как-то даже решили, что из этого может что-то выйти - и выйдет, когда-нибудь. Когда я перелопачу горы литературы и выучу его "тысячу тонн", и разберусь в том, чего до сих пор не понимала. Только для этого есть одно такое обязательное условие. Филфак. Впрочем, я уже обессилена - говорить о нем каждый день и волноваться, будто это завтра, а не через год объявят результаты моих вступительных.

Я теперь не снимаю четыре серебряных кольца и в волнении хватюсь за них, ожидая, ожидая, ожидая... Включаю уже ставшее вторым домом "НАШЕ" и прошу вместе со "Сплином": "Скажи, скажи, скажи!!!"

А Маяковский отвечает мне из другого угла команты: "Я видал девиц красивей, я видал девиц стройнее".

А я вот стою и не знаю, кого слушать и к кому обращаться. А они хватают меня своими голосами, и черт меня разберет, в каком я теперь веке - Серебряном или серебряном, почерневшем от времени. Да. Так и живем. Я, Васильев и Маяковский. Так и кричим. о Ней.